Между 1918-1940, Румыния предпринимала действия в поддержу отношений между государствами, основанных на принципах уважения независимости и национального суверенитета, равноправия, неразделимости мира и международного сотрудничества, уважения территориального статус-кво и международных договоров и отказа от войны как инструмента внешней политики. Однако наличие секретной информации и политико-экономического анализа в то время, давало право румынским политикам и государственным деятелям принимать во внимание переворот традиционных союзов.

Новые альянсы, новые опасности

Аншлюс (12 марта 1938), Мюнхенское соглашение (28 по 30 сентября 1938), также и франко-германский Договор о ненападении, подписанного 6 ноября 1938 года Жоржем Боннэм и Иоахимом фон Риббентропом были интерпретированы в Москве как «знак того что Гитлеру предоставляли, в большей или меньшей мере, свободу действий на Востоке »[1], так что к концу 1938 года существовала реальная опасность создания «империалистического фронта» против СССР. В этом контексте, советские будут готовы умножить связи с Германией, в то же время продолжая переговоры, связанные с коллективной политикой безопасности с западными демократиями. При случае новогоднего приема дипломатического корпуса (12 января 1939 года), Гитлер приветствовал чрезвычайно дружественно посла СССР и беседовал с ним необычно долго,  таким образом что «манера и его откровенно дружественное настроение — вспоминает адъютант фюрера Фриц Видеман — были четким признаком того, что что-то изменилось в его позиции»[2]. Оккупация остатка Чехословакии 15 марта 1939 года, и реакция британского кабинета к экспансии Германии в Юго-Восточной Европе побудили директивных органов из Москвы интенсифицировать шаги к сближению с Берлином. После снятия Максима М. Литвинова с должности  руководителя советской дипломатии, 3 мая 1939 года, которого сменил В. М. Молотов, советские и немцы продолжат, с увеличенной интенсивностью, флирт для заключения договора о ненападении. Договор о ненападении, столь желанный Сталиным, был заключен 23 августа 1939 года. Пакт Молотов — Риббентроп предусматривал, что при территориально-политических преобразований в Балтийском регионе, северная граница Литвы ограничивала сферу интересов Германии, а это означало, что Финляндия, Эстония и Латвия принадлежит к сфере интересов СССР, а Литва (вместе с Вилейской областью) — Германии. В статье 2 Пакта говорится о том, что линия раздела Польши между «сферами интересов» обеих сторон проходит по рекам Нарев, Висла и Сан, обе стороны определят позже уместно ли поддерживать польское государство. Что касается Юго-Восточной Европы, советская сторона подчеркнула свой интерес к Бессарабии, в то время как германская сторона объявила незаинтересованность для этого региона.

После начала Второй мировой войны, утром 1 сентября 1939 года, Румыния объявила себя нейтральным 6 сентября 1939 года. В условиях проведения военных операций на Западном фронте, после 10 мая 1940 года, СССР смог присвоить территории, обещанные в рамках секретного Дополнительного протокола, а именно присоединение Бессарабии, Северной Буковины, и области Герта (28 июня 1940), Литвы, Латвии и Эстонии, таким образом, что к завершению этого процесса, Сталин вернул себе всю территорию, которую Россия потеряла в конце первой мировой войны.  События, которые состоялись в Вене 30 августа 1940 года, а также геополитические и геостратегические изменения, вызвали в Румынии 4 сентября 1940 года серьезный государственный кризис.  6 сентября 1940 в 6:00 часов король Карл II вызвал генерала Ион Антонеску, чтобы сообщить ему, что отказывается от престола[3] в пользу своего сына Михаила, предоставляя полные государственные полномочия премьер-министру, который принимает на себя звание «Руководителя государства».

Генерал Ион Антонеску никогда не ратифицировал и никогда не признал акт Венского арбитража, как и его предшественник, король Карл II. В этом отношении не было опубликовано ни одного официального признания в «Официальном вестнике», что показывает, что генерал Ион Антонеску имел в виду, с самого начала своего правления, восстановление границ страны, «всех границ страны». Программа внешней политики нового правительства будет: соблюдение Венского арбитража, скорейшее заключение соглашения с Болгарией, восстановление Румынии,  более тесное экономическое сотрудничество с Германией. В конференции военных командиров, состоявшейся 28 ноября 1940 года генерал Ион Антонеску заявит: «Я выбрал, что мы должны опираться на Ось, в особенности на Берлин — действительно решающий фактор на континенте. (…) Союз с Германией устраивает нас, тем более что, наряду с общими экономическими интересами, у нас есть общие враги, славянство и коммунизм»[4]. Нейбахер Герман специальный уполномоченный германского правительства по экономическим вопросам в Румынии, писал о новом румыно-германском союзе, что только «страх Антонеску перед Советской России составлял единственную политическую основу, на которой обе страны могли бы работать вместе»[5].

Первый запрос о направлении германской военной миссии в Румынию был подан королем Карлом II 12 июля 1940 года во время аудиенции, предоставленной немецким военным атташе (Сухопутные и Воздушные войска). Немецкий военный атташе в Бухаресте Сухопутных войск, полковник Карл Ричард Вале, передаст 8 сентября 1940 года по телеграфу, что новый глава румынского государства вполне решительный, когда речь идет о радикальном изменении румынской внешней политики. Генерал-лейтенант Курт фон Типпельскирх, начальник IV – го отдела Генерального штаба Сухопутных сил, возглавивший подготовку к отправке Военной Миссии, уехал в Бухарест 14 сентября 1940 года. Реальные задачи немецкой военной миссии в Румынии, которые не должны были раскрыты ни румынам, ни собственным войскам, должны были быть: « а. защита нефтяного региона от нападения со стороны третьей державы[6], и от уничтожения; b. повышения уровня подготовки Румынской Армии, уровень который действительно подходит выполнению определенных задач, согласно строгому плану, руководствуясь интересами Германии; c. в случае войны, навязанной Советской России, подготовка условий для мобилизации немецких и румынских войск на территории Румынии»[7].

Генерал-лейтенант Курт фон Типпельскирх сообщит в Берлин по телеграфу, после обсуждений с генералом Антонеску, 15 сентября 1940 года, что размещение большего числа немецких подразделений в Румынии, будет допущено только в условиях заключения военного союза. Глава румынского правительства потребовал, чтобы будущая Германская военная миссия представила доктрину ведения боевых действий немецкой армии и уроки, извлеченные из кампаний в Польше и во Франции, после этого 3-4 офицеры  Генерального штаба германского армии должны быть откомандированы в Высшую военную школу. Ряд молодых румынских офицеров должны были быть направлены в учебные центры в Германии и немецких армейских подразделений,  чтобы «обучаться и совершенствоваться в духе доктрины и подготовки немецкой армии и добиться доверия и духовной связи между двумя армиями»[8]. Первый отряд, вместе с главой Германской военной миссии для сухопутной армии, генерал кавалерии Эрик Хансен, и с руководителем Германской авиационной миссии, генерал-лейтенант Вильгельм Шпайдель прибыл 12 октября 1940 года в Бухаресте. В конце дня 20 октября 1940 года, все предусмотренные Генеральные штабы находились в Бухаресте, а с 24 октября начали прибывать и подразделения. Согласно ОКХ от 9 октября 1940 года, 13-я германская дивизия инфантерии была названа 13-я бронетанковая дивизия. Она была усилена танковой бригадой, которая будет находиться в подчинении Германской военной миссии в Румынию в качестве большого блока подготовки. 13-я бронетанковая дивизия была размещена в Румынии в период с 28 октября по 10 ноября 1940 года. Его части были размещены в Бухаресте, Бакэу, Брашов, Бузэу, Кымпина, Фокшан, Михай Браву, Пятра Нямц, Плоешти, Рымнику Сарат и Тырговиште. Силы Германской авиационной миссии были размещены на аэродромах Пипера, Бэняса, Джулешть, Александрия, Кэлэрашь, где они могли бы действовать, в частности, охотничья авиация по всей воздушной зоне Бухарест-Плоешти-Джурджу-Констанца, а силы зенитной артиллерии были размещены в частности, в Плоешти- Валля Прахова, но и в зонах Джурджу, Чернаводэ, Констанца[9]. Деятельность германских советников сделало свое присутствие ощутимым на уровне Высшей военной школе, структур снабжения и учебных центров для всех видов оружия. Пехотные дивизии 5, 6 и 13, также и танковая дивизия, а позже и  Пехотные дивизии 18 и 20, были включены в программу военной подготовки под немецким командованием.

Вместе с Осью

В период с 16 по 18 ноября 1940 года по приглашению Бенито Муссолини, генерал Ион Антонеску нанес официальный государственный визит в Рим. Беседа  между Антонеску  и Муссолини, состоявшаяся в Риме, была сосредоточена на румыно-венгерских отношений и прав Румынии над Трансильвании. Антонеску критиковал «ошибку и несправедливость» Венского арбитража, «картографическое ремесло» П. Телеки и факт, что новая румыно-венгерская граница является «неадекватной для стратегической обороны». По мнению Муссолини предложения генерала Антонеску были «очень разумными», но все зависело от воли фюрера. Стороны также обсудили вопросы, связанные с румыно-итальянскими экономическими отношениями и перспективы итальянской военной миссии в Румынии[10].

В течение дня 22 ноября 1940 года в 11.30, генерал Ион Антонеску прибудет в Берлин, в напряженной атмосфере из-за визита В. М. Молотова. Диалог между Гитлером и Молотовым в (12 — 13 ноября 1940 года) не привел к устранению советско-германских разногласий. Переговоры и и меморандум Советского правительства (от 26 ноября 1940 г.) подчеркнули стремление Германии канализировать экспансионистские устремления советских в сторону азиатских стран и усилия Москвы расширить европейскую зону или соответственно претензии, связанные с Финляндией, Болгарией, проливами Босфор и Дарданеллы. Это был «диалог глухих», каждая сторона требовала то, что знала, что другая сторона не уступит. В такой ситуации, в середине ноября 1940 года, Германская военная миссия (ММГ) в Румынии получит особое значение, учитывая, что Гитлер, после бесплодных усилий по расширению Тройственного пакта и превращение его в четырехстороннем пакте путем привлечения СССР, вернулся к своим планам конца июля 1940 года, а именно решить военным путем советско-германский антагонизм. В этой ситуации, Румыния «стало южным столпом германского восточного фронта»[11].

Глава румынского государства осудил венский арбитраж и настаивал на том, чтобы получить от Гитлера обещание пересмотреть венский арбитраж. Невозможно определить точно дал ли Гитлер обещание в связи с этим, как было указано позже генералом Ион Антонеску («Ни один рубеж континента не является окончательной»), в своих заявлениях в качестве военнопленного в Советском Союзе. Генерал Ион Антонеску согласился, после переговоров с фельдмаршалом В. Кейтель, ожидая ухудшение советско-румынских отношений, с присутствием новой моторизованной германской дивизией в Румынии. Возросшая напряженность в советско-германских отношений будет материализовались в отношении Румынии продолжением инцидентов на новой советско-румынской границе, в частности, ведение стрельб и маневры военных кораблей, нарушение румынских территориальных вод, необоснованная установка дебаркадеров по всей длине Килийского рукава, нападения и набеги, особенно в ночное время на пограничные пикеты и т.д. Статистика подобных инцидентов, только в период июль 1940 г. — июнь 1941 г. произошли не менее 39 пограничных инцидентов, спровоцированных советскими войсками, которые привели к гибели, ранению и похищению людей  или захвата кораблей и территорий на Дунае.

При подготовке большого наступления

Глава государства и командование румынской армии  получали систематически информацию об эволюции германо-советских отношений, о стратегической позиции советских войск в Бессарабии и Буковины, так чтобы иметь возможность обосновывать принятие политических и военных решений, выполнение плана кампании  и оперативные директивы в перспективе кампании, которая должна была начаться. Учитывая события на восточной границе, румынский Генеральный штаб приказал, чтобы 8 пехотных дивизий, три бригады кавалерии и два смешанных бригад были дислоцированы в зимний период (1940-1941г.г.), большинство в Молдове, в длинном стационарном расположении с возможностью противостоять нападению с востока. Германская 13-я моторизованная дивизия должна была поддержать румынскую армию, а 16-я танковая дивизия остаться в резерве. Охрана нефтяного региона Плоешти-Кымпина должна была быть обеспечена воздушной германской миссией, под командованием генерала Вильгельма Шпайделя, состоящая из усиленной зенитной дивизии, двух полков зенитной артиллерии, группы истребительных самолетов, единиц прожекторов, специальных подразделений противовоздушной обороны и специальных строительных частей для защиты от воздушных атак и борьбы с пожарами.  Информационные бюллетени периода с 21 января по 15 марта 1941 года подтверждали, что советское командование интенсивно дислоцировала трупы в Бессарабии и Северной Буковины, которые приняли порядок, который выдавал наступательные намерения «с целью  захватить всю Молдову и остальную часть Буковины (…) преследуя не только возвращение потерянных после Второй мировой войны территорий, но и господство над устьями Дуная, захват Балканского полуострова и господство над проливов»[12]. Информационная сводка от 19 января 1941года ССИ, ссылаясь на германо-советских отношений, предупреждала, что все перемещения советских войск «имели цель дать Москве сильные стратегические точки в случае возможной войне с Германией»[13].

18 декабря 1940 года Гитлер подписал Директиву № 21 (план «Барбаросса»), которая принимала во внимание активное участие Румынии в войне против СССР. Задача румынских войск – прикрыть атаку германского южного фланга и оперировать вместе с германскими войсками, которые продвигались в Молдове. Отсутствие официального договора, с точки зрения международного права, для обоснования румыно-германского военно-политического союза в войне против СССР был поводом историографии после 1990 года для упрека против политической способности генерала Иона Антонеску. Существование такого договора смягчило бы некоторые дисфункциональности, которые могли бы появится  в румыно-германском сотрудничестве во время войны на Востоке, но не повлияло бы решающим образом на эволюцию Румынии и ее геополитический статус. Учитывая геополитическое статус Германии 22 июня 1941 года, а также ее возможности военной реакции, почти несуществующая концепция Гитлера о войне коалиции, частично обоснованные упреки в отношении боеспособности румынской армии, было бы чрезвычайно трудно, если не невозможно, ставить условия германскому партнеру.

В начале июня 1941 г. румынский Генеральный штаб начал частичную, скрытую мобилизацию войск. Когда находился в Мюнхене, 12 июня 1941 года генерал Ион Антонеску был официально проинформирован о будущем нападения Германии на Советский Союз, тогда его попросили дать разрешение на участие румынских войск в новой военной кампании вермахта. Генерал Ион Антонеску дал согласие на участие  румынских войск в операции «Барбаросса». В то же время, румынский Генеральный штаб подсчитали, что, в общем, расположение советских войск и кораблей имело характер, который соответствует соответствует фазе непосредственно предшествующей военные операции, которые требовали румынской стороне принять все необходимые меры, чтобы быть готовыми в любых обстоятельствах. Выбор румынского правительства принять участие в предстоящем германском наступлении оказался единственным выбором, принимая во внимание многочисленные пограничные инциденты с советскими, национальный интерес, в связи с возвращением того, что было потеряно в июне 1940 года и перспективы нового вторжения советских войск, соответственно, то что русская историография с 1991 года определила как «превентивная советская атака», или операция «Гроза»[14]. Ссылаясь на существование «Большого плана» войны у СССР, историк Марк Солонин отмечает: «Имеет место не только смысловое, но и явное текстуальное совпадение всех вариантов Большого Плана. В-третьих, все планы без исключения представляют собой план крупномасштабной наступательной операции, проводимой за пределами государственных границ СССР, и главным врагом неизменно указывается Германия. Боевые действия на собственной территории не рассматривались даже как один из сценариев для штабной игры»[15].

Фельдмаршала Эрих фон Манштейн вспоминает что ОКВ И ОКХ принимали во внимание количество подразделений, дислоцированных в западной части СССР и концентрации броневых в зоне Белосток и вокруг Львова, что привело к выводу, что «очень скоро, Красная Армия, чьи подразделения превосходили численно, если не качественно подразделения вермахта, может продвинуться в западном направлении и перейти к атаки»[16]. Вся информация о советских военных и политических намерений укрепляет гипотезу Виктора Суворова, частично подтвержденную документально, что СССР готовил внезапное нападение на Западную Европу 6 июля 1941. Историк Марк Солонин отметит: «Планы крупномасштабного наступления Красной Армии с территории «выступа Львов» в Южной Польше были утверждены и приняты, чтобы были выполнены. Факт, подтвержденный не бумагами (которые могут быть подделаны), не мемуарами (которые иногда написаны «по требованию» недобросовестными лицами), но фактическим развертывание войск, проведенное весной и летом 1941 года»[17]. В работе 1941 Год – уроки и выводы[18] вы можете прочитать следующее: «Движение войск было запланировано с учетом завершения концентрации в зонах, указанных в оперативных планах, с 1 июня до 10 июля 1941 года»[19]. Это предложение подтверждает, что 22 июня 1941 года, концентрация Красной Армии на западной границе  была в полном разгаре и осуществлялась на основе конкретного графика, который не учитывал нападение вермахта.

В суматохе боя

22 июня 1941 года, на рассвете, в 03.30 часов, 153 немецких дивизий, 14 финских дивизий и 12 румынских дивизий, т.е. всего около 3500 тысяч человек, 2740 самолетов и 3.700 танков перешли к исполнения положений Директивы № 21 (Операция «Барбаросса»). С 22 июня по 2 июля 1941 года были выполнены ежедневные артиллерийские обстрелы и набеги к востоку от Прута, соответственно, к северу от устья Дуная. На рассвете 22 июня 1941 года, подразделения 4-й румынской армии заняли мосты в Богдэнешть, Фэлчиу Оанча, через Прут и создали плацдармы, которые могли быть сравнены с компанией.  Эти плацдармы не удалось сохранить после советских контратак, и из-за того, что задание 4-й румынской армии не предусматривала участие больших сил в созданных плацдармах. Подразделения 11-й германской армии и 3-й румынской армии форсировали Прут в многочисленных контрольно-пропускных пунктах, создавая небольшие плацдармы, но из-за наземных и воздушных контратак были вынуждены отступить. Советская реакция проявилось, в основном, артиллерийскими обстрелами (с суши и с моря) и авиационными бомбардировками. Советские войска уделяли большое внимание саперным работам. По линии Прута советские закрыли важные направления прохода казематами из бетона, кирпича и дерева, благоразумно размещенные, хорошо вооруженные, окруженные проволочными сетями и хорошо замаскированные. 29 июня 1941 года в общем контексте наступления группы армий «Юг» в Украине, Гитлер потребовал выполнение атаки через Прут в районе к востоку от Ботошань в северо-восточном направлении.

Румынский Королевский флот зарегистрировал в этой первой части войны престижный успех 26 июня 1941 года, в бою с эсминцами «Москва» (затоплен) и «Харьков» (поврежден).  Военно-морской Воздушный бой 26 июня 1941 года[20] в зоне Констанца был эпизодом советского наступления, которая должна была остановить продвижение союзных румыно-германских войск на южном фланге фронта. Бомбардировка, выполненная советской авиацией уже в ночь с 21 по 22 июня 1941 года зоны Карпаты, расширенная в течение лета 1941 года и на города Бузэу, Фокшан, Рымнику Сарат, Плоешти и Валя Прахова, подтверждает исключительную важность Румынии и ее нефти в экономике Восточной войны. С 9 июля по 18 августа 1941 года авиация Черноморского флота выполнила 10 рейдов, в которых участвовали 53 самолета над городом Плоешти. Бомбардировка, выполненная шестью советскими самолетами 13 июля 1941 после того, как вылетели с Крымского аэродрома Сарабуз нефтеперерабатывающих заводах «Орион», «Астра Ромынэ», «Лумина» и вокзала ЖД Плоешти, будет иметь решающее значение в решении Гитлера удалить какою-либо угрозу советской авиации с Крымского полуострова.  Кампания в Бессарабии и Северной Буковины длилась 35 дней и представляла собой «испытание зрелости и профессионализма румынской армии»[21].

В соответствии с приказом операций № 23 от 17 июля 1941 года войска Румынии и Германии получат ряд новых задач: 3-я румынская армия (вместе с Горным подразделением и кавалерией), 11-я германская армия и пехотные румынские дивизии 6, 8, 13 и 14, под командованием генерала фон Шоберт, получили задание форсировать Днестр, а  4-я румынская армия, под контролем генерала Ион завершит освобождение Бессарабии. С 17 по 19 июля 1941 года 3-я румынская армия, под командованием генерала Петре Думитреску, форсировала Днестр на северо-востоке от Могилева, прошла через укрепленную линию «Сталин» и построила плацдарму к северо-востоку от реки, глубиной около 30 км, откуда перешла в течение дня 21 июля, без оперативной паузы, к отслеживанию противника в сторону реки Буг. Подразделения 4-й румынской армии, соответственно 3-й и 5-й  армейские корпуса, поддержанные группой дивизий Mattenklot (Дивизии 5, 11 и 1-я бронированная ), после отслеживания врага в сторону реки Днестр прибыли 21 июля в городе Тигина и 26 июля в Четатя Албэ. Одновременно 11-й армейский корпус пересек реку Прут 20 июля в Оанча а 10-я пехотная дивизии пересекла 21 июля реку Дунай. Крупные румынские подразделения затем продвинулись после сражений в сторону Четатя Албэ. Находясь под угрозой окружения, советские дивизии начали отступление на восток в направлении укрепленной линии «Сталин» на левом берегу Днестра. До 26 июля 1941 года румыно-германские войска захватили все течение Днестра. Действия румынских войск были включены в широкий маневр окружения, задуманный  группой армий «Юг», в рамках которого 4-я румынская армия была направлена в Одессу, в то время как 11-я германская армия и 3-я румынская армия маневрировали между Днестром и Днепром, по направлению Балта-Вознесенск (по реке Буг)-Берислав (по реке Днепр), и разработали наступление в Крым и на северном побережье Азовского моря.

Решение румынских войск о пересечь Днестр и продолжить боевые действия в просторах советского пространства вызвало много неодобрительных комментариев в ту эпоху и за ее пределами. Оперативные потребности, возникшие в результате сопротивления Красной Армии, требования военной коалиции и изменения направления наступления группы армий «Юг» являются одними из причинами, которые заставили принять одно из самых спорных решений современной истории Румынии.  Ссылаясь на геополитическую важность Приднестровья и Одессы для Румынии маршал Ион Антонеску написал в меморандуме, представленного народному суду, 15 мая 1946 годах следующее: «Известно о германских попытках дойти до Багдада. Два пути ведут к германским азиатским фиефам. Один по следу германского народа, который от Богемии до Баната ведет в Салоник и Константинопль. Другой след германского народа простирающийся от Силезии через Лемберг, в Одессу. Румыния вошла бы в германские клещи, которые закрепостила бы ее экономически и политически. Чтобы удалить этот возможный случай я решил захватить Приднестровье и особенно Одессу»[22]. Маршалу Ион Антонеску никогда не нравилась мысль о большой и независимой Украины, которую он считал «более опасной чем Россия»[23]. Глава румынского государства признает существование государства Галиции, «чтобы стать особенностью союза между нами и немцами»[24], чтобы «провести черту разделения от Балтийского моря до Черного моря между нами славянами»[25]. Геополитические и геостратегические мотивы пересечения Днестра отмечены и в речи Михаила Антонеску от 27 ноября 1941 года, в которой предупреждал Гитлера, что «существование украинского государства на наших границах, основанное на националистических принципах и превращенное в славянское ядро, которое притягивает протоплазму славянских масс снаружи, с другой стороны единая и сильная Болгария на Балканах, просто прижимают Румынию между двумя флангами, более опасными чем вчера»[26]. Румынское государство не должно быть ослаблено «окружными славянскими образованиями и обороной у своих границ»[27] — мнение главы румынской дипломатии.

За рекой Днестр, до конца

Наступательные операции против Одессы начались 4 августа 1941 года в соответствии с директивой № 30 румынского генерального штаба от 1 августа. При выполнении этих наступательных операций, пытались уничтожить советские войска, которые находились между нижним течением Днестра и Буга, завоевать Одессу и обеспечить фланг и спину 11-й германской и 3-й румынской армий, которые продвигались в сторону Днепра и Крыма. Планирование, организация и проведение операций в рамках одесской битвы имели сильный независимый характер, несмотря на то, что главные проблемы планирования и важные решения были приняты в согласии с германским военным руководством. Операция «Одесса» является одним из первых осад (незавершенной) города-порта на Черном море, в то время как противник имел превосходство на море. Город Одесса имел особенно важное значение в качестве узла связи на южном фланге Восточного фронта. В порту находилась часть советского флота, а советские бомбардировщики могли взлететь с аэродромов, расположенных вокруг Одессы, чтобы поразить стратегические точки Румынии и южного фланга Восточного фронта. Во время одесской битвы было мобилизовано 1/8 от общей суммы советских армейских подразделений к югу от Киева до Черного моря и 1/7 по сравнению с общей суммой армейских подразделений врага вовлеченных против южного крыла союзников. В результате участия только румынской армии в штурме города Одесса свободные германские войска смогли выиграть битву под Киевом и приблизится к Дону. Операции проведенные 3-й румынской армии между рекой Днестр и Азовским морем (с 17 июля по 12 октября 1941 года) внесут свой вклад в поражение советских войск  на Юго-Западном фронте и  открытие путей в Крым, на Кавказе и Волге. 3-я румынская армия служила «обходным крылом» германского маневра, передвигаясь день и ночь, со скоростью, которая напоминала марш фона Клюк 1914 года между границей и Марна. Что касается противника, румынские военачальники заметили, что Красная Армия проявила особую храбрость, командиры, штабы и войска были хорошо подготовлены, заметили очевидное превосходство в снабжении современными средствами борьбы (против румынской армии) и специальную склонность к маскировочных мероприятий.

Задачи румынского Королевского флота в морском районе были направлены, до освобождения Бессарабии (26 июля 1941 года), на оборону морского побережья, факт, требующий поддержание румынского Королевского флота в зоне города Констанца. После пересечения Днестра, до завоевания Одессы, действия судов были направлены на подготовку морских путей, чтобы возобновить  морское движение в сторону Босфора, соответственно траление и непрерывный контроль путей, фланкирование минными плотинами в проходных точках в районах Варна-Бургас, Мангалия, Шабла, Тузла. В тот же самый период была начата транспортировка грузов по морскому пути Босфор-Бургас-Варна-Констанца, и, одновременно, атаки над путями связи противника, знаменитыми миноносцами в районе Одессы и подводной лодкой «Дельфин» в восточной части Черного моря. После завоевания Одессы перешли к: 1) траление судоходного канала через минных полей запущенных противником вдоль берегов Бессарабии и Приднестровья; 2) фланкирование этих путей минными плотинами к северу от Сулины, на море от Бугаза и к востоку от Одессы; 3) использование всех судов Королевского военного флота для сопровождения конвоев между Босфор—Бургас—Варна—Констанца—Сулина—Бугаз.

По мере того, как одесские битвы продолжались, румынские подразделения в союзе с 11-й германской армией вступали в бой по завоеванию Крыма. Кампания в Крыму представляет собой десять месяцев непрерывных битв, наступательных и оборонительных действий, сражений бронетехники в открытом поле, имея полную свободу действий, операций отслеживания, высадки советских на берег, борьбы с партизанами и, наконец штурм крепости-порта Севастополь. Усилия 3-й румынской армии будут признаны германским командующим, фельдмаршал Эрик фон Манштейн, который высоко оценил лояльность генерала Петре Думитреску и подчиненному ему войско, также и маршала Иона Антонеску. Кампания 1941 года закончится для румынской армии 1 ноября 1941 года. 4-я румынская армия вернулась в стране, в Яссы, и демобилизована. 4 ноября, 3-й румынской армии было поручено обеспечить безопасность на территории между Днестром и Днепром. 2-й и 6-й армейские корпуса, имея 6 пехотных дивизий, одну бригаду для укреплений и и два кавалерийских дивизий, взял на себя охрану этой территории. В конце 1941 года, к востоку от Днестра насчитывалось еще около 180 000 румынских солдат, из которых 52 243 были вовлечены в военных действиях. Задачи остальных — обеспечить безопасность и надзор на побережье Черного моря и территории между Днестром и Бугом. Национальные интересы Румынии были удовлетворены освобождением территорий, похищенных в июне 1940 года, а оккупация Одессы и Приднестровья должна была быть «тузом» в рукаве для возможных будущих переговоров о мире, как считал маршал Ион Антонеску. Кампания первого года войны подчеркнула огромный недостаток в подготовку румынской армии к новым вызовам современной войны и неспособности политических и военных факторов понять геополитические события текущего момента.  

_______________________________________________________________________________________

[1] Nicolas Werth, Istoria Uniunii Sovietice de la Lenin la Stalin, Editura Corint, Bucureşti, 2000, p. 95.

[2] Florin Constantiniu, Între Hitler şi Stalin. România şi pactul Ribbentrop-Molotov, Editura Danubius, Bucureşti, 1991, p. 41.

[3] „Продвижение Антонеску на первом плане румынской политики было связано, — пишет политолог Адриан Поп – в основном с двумя влиятельных женщин. Первая (Анна), жена министра Германии в Бухаресте, Вильгельм Фабрициус, была настоящим мозгом немецкого посольства в Румынии. Вторая, Вентурия Гога, жена поэта и политического деятеля Октавиан Гога была ближайшей подругой первой и преданной поклонницей немецкой культур. После смерти мужа, госпожа Гога считала лишь Антонеску в состоянии взять на себя судьбу Румынии. Отсюда и ее настойчивые просьбы к госпоже Фабрициус, чтобы ее муж рекомендовал Антонеску Берлину.Зная его убежденным англофилом, Вильгельм Фабрициус не считал румынского генерала «надежным человеком». Тем не менее, он уступил просьбам  жены.» (Apud Adrian Pop, Propulsarea politică a lui Ion Antonescu, în Ziarul Financiar/Ziarul de Duminică, Anul VI, nr. 1.452, 3 septembrie 2004, p. 4).

[4] Mareşal Ion Antonescu, Istoria mă va judeca, Editura Academiei de Înalte Studii Militare, Bucureşti, 1993, p. 164 — 165.

[5] Larry L. Watts, O Casandră a României. Ion Antonescu şi lupta pentru reformă. 1918-1941, Editura Fundaţiei Culturale Române, Bucureşti, 1993, p. 328.

[6] «Вызов со стороны русских будет состоять из: 1. агрессивное поведение на границе, проявленная внезапными нападениями на посты, используя для этого преимущественную силу, а затем утверждать, что они подверглись нападению, вызывая очень разные инциденты; 2. Сбор материала для пересечения в разных местах на берегах Прута; 3. расположение многочисленных аэродромов, особенно в южной части Бессарабии» (См. доклад генерал-лейтенанта Курт фон Типпельскирха о встрече с генералом Ион Антонеску от 15 сентября 1940/Apud Alexandru Oşca, 1940. Drumul României spre Berlin, în RIM, nr. 4/50, 1998, p. 43).

[7] Andreas Hillgruber, Hitler, Regele Carol şi Mareşalul Antonescu. Relaţiile germano-române 1938-1944, Editura Humanitas, Bucureşti, 1994, p. 134-135.

[8] Comandor (r) dr. Aurel Pentelescu, Misiunea militară aeriană germană în România (1940-1941) — opţiuni şi realităţi, în Istoriografia în tranziţie, Editura Institutului Naţional de Informaţii, Bucureşti, 1996, p. 124.

[9] Немецкая военная миссия в Румынии была представлена 890 офицерами, 3639 унтер-офицеров, 17.901 групп, то есть всего 21540 человек, к которым добавлялись 4 855 автотранспортных средств, 1705 мотоциклов, 49 лошадей, 64 самолетов и т.д.

[10] После настойчивых требований министра Пеллегрино, по приказу Муссолини, и после переговоров в Риме, генерал Ион Антонескуни дал согласие на прибытие в Румынию зачатка итальянской военной миссии, соответственно рота альпийских охотников и символическая группа матросов в  Брэила.

[11] Andreas Hillgruber, op. cit., p. 140.

[12] ASRI, fond „d”, dosar nr. 6.665, f. 13.

[13] ASRI, fond „d”, dosar nr. 6.531, f. 14.

[14] В Красную Звезду от 30 июля 1993 года, Министр обороны Москвы подтвердил существование сигнала под названием «Гроза», но дает совершенно иное объяснение: «Сигнал «Буря» был действительно установлен, но означает нечто другое. Получив его, командиры подразделений армий прикрытия должны были открыть «красные конверты». Они содержали приказы с мерами, которые должны были быть приняты для занятия боевых позиций, чтобы отразить нападение противника, в случае нападения» (Apud Victor Suvorov, Umbra Victoriei, Editura Polirom, Iași, 2013, p. 158). Ministrul Apărării al URSS, mareșalul D. T. Iazov, mărturisea în Voenno Istoriceskii Jurnal (nr. 5/1991, p. 13): „На основе первоначальных операций лежал идея решительной контратаки с последующим переходом к решающему наступлению на всем фронте. Этому плану подчинялась вся система стратегического развертывания Вооруженных Сил. Стратегическая оборона и другие варианты действий практически не обсуждались” (Ibidem, p. 168).

[15] Mark Solonin, Butoiul şi cercurile. 22 iunie 1941 sau când a început Marele Război pentru Apărarea Patriei, Editura Polirom, Iaşi, 2012, p. 160.

[16] Erich von Manstein, Victorii pierdute, Editura Elit, Iaşi, 2000, p. 173.

[17] Mark Solonin, op. cit., p. 162 – 163.

[18] Работа была опубликована в 1992 году под эгидой Генерального штаба Вооруженных Сил Содружества Независимых Государств.

[19] Mark Solonin, op. cit., p. 164.

[20] См: comandor dr. Marian Moşneagu, 26 iunie 1941. Prima victorie a Marinei Regale Române în Marea Neagră, în Document, Anul XIV, nr. 3 (53)/2011, p. 14 – 29; Idem, Prima şi ultima luptă a distrugătorului „Moskva”. Cine a scufundat distrugătorul?, în Magazin istoric, Anul XLV, serie nouă, nr. 10 (535), octombrie 2011, p. 36 – 40; Idem, Mărturie despre scufundarea distrugătorului „Moskva”, în Magazin istoric, Anul XLVII, serie nouă, nr. 8 (557), august 2013, p. 20 – 24.

[21] Mihai Vasile-Ozunu, Petre Otu, Înfrânţi şi uitaţi. Românii în bătălia de la Stalingrad, Editura Ion Cristoiu, Bucureşti, 1999, p. 37.

[22] Ioan Dan, „Procesul” Mareşalului Ion Antonescu, Editura Tempus, Bucureşti, 1993, p. 257.

[23] Stenogramele şedinţelor Consiliului de Miniştri. Guvernarea Ion Antonescu, vol. IV (iulie-septembrie 1941), ediţie de documente întocmită de: Marcel-Dumitru Ciucă, Maria Ignat, Bucureşti, 2000, p. 597.

[24] Ibidem.

[25] Ibidem.

[26] ANIC, fond PCM, dosar 344/1941, f. 177.

[27] Ibidem.